Собрание сочинений в десяти томах. Том 9 - Страница 70

Митька, куда их гонишь… Сейчас самое веселье пойдет… (В трубку, иным голосом.) Мама, это я, здравствуй, милая, дорогая, господь с тобой… Молюсь, молюсь о тебе, все глаза проплакал… Вижу, вижу, – тяжело тебе, уныло… А я с нашим узником освобожденным, с Митрием Рубинштейном, кротко, тихо беседую, – он очень обнадеживает… Жизнь, говорит, и все капиталы положу за маму… Хорошо, хорошо… (Прикрыв трубку рукой – Рубинштейну.) Мамашка тебе кланяется…

Рубинштейн подскакивает, кланяется.

Мама, помнишь, что я тебе осенью у Аннушки говорил, – скиптр, держава-то – помнишь?.. Сорок поклонов велел тебе бить?.. Мама, пора, решись… Пока я жив, – будет тебе удача, ничего не бойся… Чаво?.. Ну, господь с тобой, приляг, отдышись… А я опять буду за тебя молиться… (Вешает трубку.) Маму жалко… Ну, что же вы, девки, приуныли, – иди все ко мне… Настраивай гитары…

...

Чавалы рвут струны, цыганки окружают Распутина.

Феликс (появляется в дверях). А я тебя по всему Петрограду ищу, Григорий…

...

Вырубова пронзительно вскрикивает. Распутин выскочил из круга к Феликсу.

Распутин. Феликс!

Феликс. Здравствуй.

Распутин. Зачем пришел?

Феликс. За тобой.

Вырубова. Не пущу.

Распутин. Помолчи, Анна… (Глядит Феликсу в глаза.) С добром пришел, Феликс?.. Доброе у тебя?..

Феликс. Ирина просит тебя привезти. Завтра можешь?..

Распутин. Сама просит?.. Ирина-то, сама попросила?..

Феликс. Много о тебе наслышалась, захотела видеть.

Распутин. Да ты присядь… Выпей винца… Поздоровайся… Здесь все свои…

...

Феликс кланяется.

Гордай, гордай, ах, ах… Милай, родной, красивай… Тебя бы надо министром сделать…

Феликс. Молод еще, Григорий Ефимович…

Распутин. Так когда же, – завтра к Ирине-то?.. А то, может, не надо…

Феликс. Я за тобой заеду… (Уходит.)

Распутин (вдогонку). Не хочу!.. Не поеду!.. Постой, ты что задумал?.. (Возвращается, садится.) А ведь я поеду к нему…

...

Цыгане запевают, Распутин смотрит остекленевшими глазами в зал.

...

Занавес

Картина третья

Посредине – двор юсуповского дворца. В глубине – решетка, за ней – Мойка. Лунный, зимний пейзаж;. Направо – в разрезе – сводчатая комната: только что отделанная Феликсом столовая в полуподвале. Камин. Стол, накрытый к чаю. Винтовая лестница наверх. Наверху, над двором, – стеклянный переход. Налево, наверху, в разрезе – угол кабинета Феликса. В столовой темно. В кабинете освещено, у окна стоят Феликс, Дмитрий Павлович и поручик С. – прислушиваются. Шум мотора.

Дмитрий Павлович. Остановились у большого подъезда.

Феликс. Это Лазаверт и Пуришкевич.

Дмитрий Павлович. Который час, господа?

Поручик С. Пять минут первого.

Феликс (топнув ногой). Ну, что же они!

Поручик С. (подходит к двери, отворяет). Идет Пуришкевич.

...

Все глядят на дверь, входит Пуришкевич.

Все. А-а-а!..

Феликс. Владимир Митрофанович, начало первого, – где вы пропадали?..

Пуришкевич. Могли бы прождать и дольше, – железные ворота к маленькому подъезду и по сию минуту не открыты…

Феликс. Не может быть! (Быстро вышел.)

Пуришкевич (с нервным хохотком). Ваше высочество, позвольте поздороваться все-таки… Подъезжаем – ворота заперты. Что за черт! Мы, не останавливаясь, проскочили дальше, сделали круг мимо Мариинского театра. Подъезжаем – опять заперто… К счастью, набережная была пуста.

...

За дверью грохот железа.

Дмитрий Павлович (с испугом). Что это?..

Пуришкевич. Доктор Лазаверт. Тащит гири и цепи… Вчера достал на Александровском рынке… Вериги для Распутина…

Феликс (входит). Ворота я приказал отворить.

Лазаверт (входит в шоферской шубе, тащит гири и цепи). Вот… Уф!.. Здравствуйте…

...

Все разглядывают цепи.

Дмитрий Павлович.Мы обернем тело цепями и подвесим гири…

Пуришкевич. Это будет нетрудно. Я пристроил петли так, что будет легко опутать…

Феликс. Господа, мы теряем время… Идемте вниз.

...

Феликс и за ним все идут по переходу направо и по винтовой лестнице – вниз в столовую, где Феликс зажигает электричество.

Поручик С. (который замешкался наверху). А граммофон?.. Его тоже вниз?

Пуришкевич {кричит снизу). Тащите его в тамбур, поручик… Пластинки захватите, которые погромче…

...

Поручик С. несет граммофон из кабинета и ставит его в тамбуре, некоторое время возится с ним, затем спускается вниз.

Дмитрий Павлович (по пути в столовую). Все это довольно противно, – слишком много чести, чтобы убить одного мужика.

Пуришкевич. Ваше высочество, мы убиваем целую партию…

Феликс (сбежав вниз, у чайного стола). У нас еще минут двадцать… Будем пить чай.

Лазаверт (испуганно). Как… пить чай?..

Пуришкевич. Милейший доктор, на вас лица нет… Нельзя же так нервничать в самом деле.

...

Все садятся к столу, Феликс у спиртового чайника.

Феликс. Эти пирожные можно есть, это пока без начинки.

Пуришкевич. Где они взяты?

Феликс. У де Гурмэ… Я узнавал, это – его любимые сладости…

Пуришкевич (рассматривая). Розовые и мокка… Изволите видеть – конокрад, хлыст, животное, – и «любимые сладости»…

Лазаверт (ест). Необыкновенно вкусные пирожные, необыкновенно…

Феликс. Дмитрий, тебе налить чаю?..