Собрание сочинений в десяти томах. Том 9 - Страница 65

Алексеев. Ваше величество, я верю в духовную проницательность Распутина, в пользу его молитв, но он недостаточно осведомлен в военном деле…

Царь. Он молится за нас, это главное, это все. Я вижу, опять мы с вами поспорим… Если господь не укрепит нашего оружия, то вся ваша стратегия бессильна.

...

Он подходит к окну. За окнами топот ног, унылая солдатская песня, музыка.

Это куда?

Алексеев. Пополнение на Карпаты.

Царь. Очень хорошо… Чудо-богатыри…

Алексеев. Солдат опять приходится отправлять без винтовок.

Царь. Ничего…

Алексеев. Эшелоны одеты по-летнему. Скоро зима, ваше величество…

Царь. Ничего…

Алексеев. Ваше величество, заполняя окопы трупами безоружных солдат, мы не выиграем войны.

Царь. Для чего вы мне все это говорите, Михаил Васильевич? Вы хотите расстроить меня или в чем-то хотите убедить? (Наливает вино, пьет.)

Алексеев. Мои годы и преданность моему государю дают мне высшую награду – говорить правду вашему величеству…

Царь (подозрительно). Какую правду?..

Алексеев. Ваше величество, хозяйство страны в крайнем беспорядке. В Сибири сотни тысяч пудов мяса гниют на станциях, сливочным маслом мажут колеса. Петроград начинает умирать от голода. Транспорт разрушен…

Царь. Знаю, Михаил Васильевич, слышал, скучно. Алексеев. Председатель Совета министров Трепов будет сегодня делать подробный доклад вашему величеству о внутреннем положении страны. Я же скажу только как солдат: если мы погибнем – нас погубит тыл…

Царь. Протопопову даны соответствующие указания.

Алексеев. Я хочу обратить ваше чрезвычайное внимание на состояние тыла. Страна на краю гибели.

Царь. Кто это сказал?.. Я бы не хотел слышать от вас таких заявлений, Михаил Васильевич.

Алексеев. Существующий порядок, которого я верный слуга, расшатан. Энтузиазм к войне – среди дворянства, среди крупных промышленников – колеблется… Война разорительна. Крестьянам война до смерти надоела… Деньги падают…

Царь. Неправда… Мои крестьяне будут воевать до победного конца.

Алексеев. Ваше величество, страна не надежна. Ваша единственная опора в действующей армии. Но в армии также сильное брожение.

Царь (страшно). Брожение… Какое брожение?. Откуда брожение?..

Алексеев. У нас два миллиона дезертиров. Безответственные элементы поднимают голову. Несмотря на принятые меры, солдаты в окопах шепчутся о Распутине.

Царь. Я не желаю вас больше слушать! (Пьет.)

Алексеев. Имя императрицы связывают с именем грязного мужика… Нас отделяет один шаг от кровавой революции…

Царь. От революции…

...

Пауза.

В таком случае немедленно послать войска… Немедленно… решительно… беспощадно…

Алексеев. Ваше величество, успокойтесь… Я только предупреждаю… Пока еще преждевременно.

Царь. Преждевременно…

...

Пауза.

Я вас больше не задерживаю. (Сует ему руку.)

...

Алексеев уходит.

Дерзкий старик. (Звонит.)

...

Входит дежурный офицер.

Попросите председателя Совета министров, Александра Федоровича Трепова…

Дежурный офицер. Слушаюсь, ваше величество. (Уходит.)

Царь (у окна, за которым, опять слышна песня проходящего эшелона). Невоспитанный, глупый старик.

...

Входит Т р е п о в. Кланяется.

Царь (подавая ему руку). Александр Федорович, теперь я готов вас выслушать. Я хочу только предостеречь наперед, известно ли вам, что нас отделяет один шаг от кровавой революции?

Трепов (перепуганно). Как, ваше величество, – один шаг?..

Царь. Страна на краю гибели. В Сибири сливочным маслом мажут колеса. Транспорт разрушен. Безответственные элементы поднимают голову. Это – факты.

Трепов. Вы правы, ваше величество, но не в такой еще степени…

Царь. Нужно принять меры. Милитаризировать заводы… Бунтующих рабочих – в окопы… Агитаторов судить по законам военного времени… Я сместил Штюрмера и предложил вам пост главы министерства затем, что уверен в вашей решительности. Я слушаю вас… (Садится в кресло.)

Трепов. Я буду говорить по четырем пунктам. Первое: о невозможности роспуска в январе Государственной думы. Второе: о необходимой отставке управляющего министерством внутренних дел Протопопова. Третье: о полном невмешательстве глубоко почитаемого мною Григория Ефимовича во внутреннюю политику и в особенности в военные дела. И четвертое: об экстренной необходимости дать дальнейший ход делам Сухомлинова, Манасевича-Мануйлова и в особенности Дмитрия Рубинштейна.

...

Царь делает отрицательные жесты.

Я знаю, ваше величество, вас беспокоят просьбами об их освобождении из тюрьмы. Но об освобождении не может быть и речи.

Царь. Вы привезли ваше личное мнение, Александр Федорович?

Трепов. Я повергаю к стопам вашего величества доклад, изложенный в совершенно объективных красках. Мое мнение – есть ваше мнение, ваше величество. Я исходил из тех немногих слов, которые были брошены вами на моем прошлом докладе.

Царь. Все это крайне огорчительно. В конце концов, конечно, я с вами согласен в общих чертах… Читайте, Александр Федорович… (Скучливо усаживается в кресло, закуривает.)

...

Трепов вынимает из портфеля доклад.

Трепов. Состояние железнодорожного транспорта за ноябрь месяц…

За окном раздается одной могучей глоткой припев песни проходящего эшелона. В песне звучит что-то настолько тревожное и странное, что царь поворачивает голову к окну. Трепов прерывает чтение и также глядит в окно.